- 8 Май 2025
- 51
- 8
- Discord
- benjifra
Имя Фамилия: Egor Hardy
Пол: Мужской
Дата рождения: 14.04.1995
Фото: https://postimg.cc/zLd6s9nK/754ac155
Национальность: Американец
Место рождения: Лос-Сантос, штат Сан-Андреас
Вес - 90 кг | Рост - 180
Телосложение: Крепкое, атлетичное, с выраженной мышечной массой
Образование: Высшее юридическое образование (Университет Лос-Сантоса), выпускник Полицейской Академии штата Сан-Андреас
Характер: Замкнутый, дисциплинированный, методичный. Склонен к жёстким и однозначным решениям.
Детство
Егор Харди родился 14 апреля 1995 года в Лос-Сантосе, в обычной семье, далёкой от политики и высоких должностей. Его отец, Александр Харди, работал водителем городского автобуса, а мать, Марина Харди, была медсестрой в районной поликлинике. Семья жила в небольшом доме на окраине города, в тихом, но не самом благополучном районе. Там жизнь шла своим чередом: соседские дети гоняли мяч во дворе, пожилые женщины обсуждали новости на лавочках, а редкие полицейские патрули проезжали мимо, не задерживаясь.
Егор был единственным ребёнком в семье, поэтому всё внимание родителей доставалось ему. Отец часто брал его с собой в гаражи, где ремонтировали автобусы, и учил элементарным вещам — как закручивать гайки, проверять масло, держать инструмент правильно. Мать, в свою очередь, приучала его к порядку и заботе о людях: если во дворе кто-то падал и разбивал колено, Егор знал, что делать, потому что дома уже умел промывать рану и наклеивать пластырь.
В раннем возрасте он был спокойным и послушным ребёнком, не проявлял чрезмерной активности, но и не был замкнутым. Он любил слушать истории отца о разных пассажирах автобуса — от веселых школьников до ворчливых стариков. Эти рассказы помогали ему узнавать о разных сторонах жизни, хотя тогда он воспринимал их просто как забавные случаи.
В пять лет родители отправили его в детский сад неподалёку от дома. Егор быстро подружился с другими детьми, но не выделялся лидерскими качествами. Он не был заводилой, но и не держался в стороне — умел находить общий язык с разными ребятами. Любимой частью дня для него были прогулки на улице и рисование. Особенно он любил рисовать машины и автобусы — во многом под влиянием отца.
В школу он пошёл в 2002 году, в возрасте семи лет. Учёба давалась ему в целом легко, особенно точные предметы: математика, геометрия. Он быстро схватывал суть задач и умел находить решения, но при этом писал диктанты с ошибками — грамматика давалась труднее. Учителя отмечали, что он внимателен на уроках, но не всегда выполняет домашние задания полностью — иногда предпочитал выйти во двор поиграть в футбол.
Во дворе у него была своя компания друзей, с которыми они часто катались на велосипедах, играли в прятки, устраивали небольшие «соревнования» на скорость. Иногда они заходили в местный продуктовый магазин, где Егор мог подолгу стоять у полок с игрушечными машинками, мечтая, что когда-нибудь купит себе настоящую.
Семья жила скромно. Отпусков на курортах не было — летом чаще ездили к бабушке в сельскую местность за пределами Лос-Сантоса. Там Егор проводил недели, бегая по полям, помогая бабушке носить воду и ухаживать за огородом. Эти поездки он вспоминал особенно тепло, ведь там не было шума города, а вечерами можно было сидеть у костра и слушать, как взрослые рассказывают истории.
В возрасте девяти лет Егор начал увлекаться настольными играми и пазлами. Мать купила ему набор «Конструктор-полицейский участок», и с тех пор в его играх часто появлялись фигурки «полицейских» и «преступников». Он строил маленькие сцены задержаний, не задумываясь тогда, что через много лет сам окажется по ту сторону реальной системы правопорядка.
К 11–12 годам он стал более самостоятельным: мог сам ездить на автобусе к друзьям, ходить в магазин, готовить себе простые блюда. Родители доверяли ему, но всегда напоминали, что нужно быть осторожным — Лос-Сантос был городом, где даже в благополучных районах можно было оказаться не в то время и не в том месте.
Детство Егора прошло без серьёзных трагедий или драм. Он рос в обычной, трудолюбивой семье, окружённый заботой, но без особых излишеств. На тот момент он мечтал о простой взрослой жизни: иметь свою машину, хорошую работу и, возможно, когда-нибудь стать механиком, как отец. Он ещё не подозревал, что впереди его ждёт совсем другой путь.
Юность
В 2008 году, когда Егору исполнилось 13 лет, он поступил в восьмой класс. Подростковый возраст стал для него периодом перемен: характер становился более независимым, а взгляды — острее. Дворовые игры постепенно отошли на второй план, их заменили вечерние прогулки с друзьями, разговоры о будущем и первые мелкие конфликты с родителями.
В школе он всё ещё держался на среднем уровне — успевал по математике и физике, но в гуманитарных предметах по-прежнему были трудности. Особенно тяжело давалась литература: длинные произведения он дочитывал только потому, что требовала программа, а сочинения писал сухо и по делу. Учителя говорили, что он «слишком прагматичен» для подростка, но сам Егор считал, что просто не любит тратить время на то, что не приносит пользы.
В 14 лет у него появился первый подработок — по вечерам он помогал соседу в автосервисе. Там он мыл машины, подавал инструменты и иногда даже выполнял простые работы вроде замены масла. Оплата была символическая, но Егор гордился тем, что зарабатывает свои деньги. Отец поддерживал эту инициативу, говоря, что «работа с техникой — хорошая школа дисциплины».
В этот же период он начал уделять внимание спорту. На школьных уроках физкультуры он не всегда был первым, но проявлял упорство. По совету отца записался в секцию бокса при местном спортзале. Первые тренировки давались тяжело — после спаррингов он приходил домой с синяками и головной болью, но упорно продолжал. К 16 годам он уже уверенно держался на ринге и научился не только атаковать, но и рассчитывать свои действия, избегать ненужных травм.
Друзья у него были разные. Среди них встречались и те, кто тянулся к уличной жизни: вечерние посиделки у подъезда, спорные знакомства, легкие нарушения правил. Егор не участвовал в серьёзных нарушениях, но умел находить общий язык с такими людьми. Он не осуждал их, но и не стремился полностью войти в их круг — предпочитал держаться на границе, наблюдая и запоминая, кто на что способен.
В 15 лет Егор начал задумываться о будущем. Родители настаивали на том, чтобы он получил образование, которое даст стабильную работу. Отец видел его в техническом колледже, мать — в медицинском, но сам Егор уже присматривался к силовым структурам. Интерес к полиции появился постепенно: он читал новости о задержаниях, смотрел документальные передачи о работе детективов и иногда фантазировал, как сам участвует в операциях.
Летом после девятого класса он принял решение — пойдёт в старшие классы, чтобы затем поступить в университет, а оттуда уже искать путь в правоохранительные органы. Это решение не было спонтанным: он понимал, что без образования будет сложно. Родители поддержали его, хотя мать волновалась, что служба в полиции опасна.
В старших классах Егор стал более собранным. Он по-прежнему не был отличником, но стал лучше готовиться по предметам, которые считал важными: обществознание, право, история. Учитель обществознания, заметив его интерес, предложила ему участвовать в школьных дебатах на тему законности и правопорядка. На дебатах Егор не был красноречивым оратором, но умел чётко формулировать мысли и опираться на факты.
В 17 лет он окончил школу с неплохими результатами и твёрдым намерением продолжать учёбу. Он уже знал, что хочет поступать в Университет Лос-Сантоса на направление, связанное с правом. Причины были просты: юридическое образование давало бы не только шанс попасть в полицию, но и понимание того, как работает закон изнутри.
Юношеский период Егора закончился без громких происшествий, но с чётким осознанием цели. Он не был героем школьных историй, не искал славы, но шаг за шагом формировал фундамент для будущей карьеры. Впереди его ждала взрослая жизнь, полная испытаний, и первый серьёзный выбор — как именно войти в мир, где закон и порядок часто существуют только на бумаге.
Взрослая жизнь
В 2013 году, отметив восемнадцатилетие, Егор подал документы в Университет Лос-Сантоса на факультет «Юриспруденция и правоприменительная практика». Выбор был осознанным: он понимал, что знание законов даст ему преимущество в любой силовой структуре, а заодно откроет двери в карьеру, о которой он мечтал с подростковых лет.
Поступление далось нелегко. Конкурс был высоким, особенно на дневное отделение. Егор тщательно готовился к вступительным экзаменам: каждый вечер повторял обществознание, историю, основные правовые термины. В день экзаменов он держался спокойно, отвечая чётко и без лишних слов. Итог оказался удачным — он был зачислен.
Первые два курса оказались для него испытанием. Лекции по теории права и конституционному строю давались легко, но академические дисциплины вроде философии или риторики вызывали скуку. Тем не менее, он понимал, что пропускать нельзя, и добросовестно отрабатывал каждое задание.
На третьем курсе он устроился на подработку в городскую службу охраны. Дежурства в ночных сменах, патрулирование торговых центров и складов — всё это стало его первой настоящей практикой работы в сфере безопасности. Именно там он впервые столкнулся с ситуациями, где нужно было быстро принимать решения: от бытовых конфликтов до задержания воров. Это укрепило его уверенность в выборе будущей профессии.
К концу учёбы Егор уже твёрдо знал, что хочет попасть в полицейскую академию. В 22 года он подал документы, прошёл собеседование и начал готовиться к физическим нормативам. Испытания были серьёзными: бег на длинные дистанции, силовые упражнения, тест на выносливость. Благодаря спортивной базе из школьных лет и занятиям боксом он прошёл их с первого раза.
Академия стала для него вторым домом. Ранние подъёмы, строевая подготовка, учёба по уставу, тактические тренировки, стрельба — всё это он воспринимал как вызов. Однокурсники быстро заметили, что Егор не из тех, кто ищет дружбы или поддержки. Он держался особняком, сосредоточенный на своих задачах. Инструкторы ценили в нём дисциплину и способность действовать без лишних эмоций.
В 24 года он получил назначение в LSPD, в патрульный отдел. Первые годы службы прошли в рутине: патрулирование улиц, разбор мелких правонарушений, дежурства на массовых мероприятиях. Но Егор не ограничивался обязанностями патрульного — он изучал отчёты по серьёзным делам, наблюдал за работой следователей, перенимал опыт.
В 26 лет его перевели в отдел по борьбе с организованной преступностью. Здесь он столкнулся с более сложными делами: наркоторговля, нелегальный бизнес, рэкет. Работа требовала не только физической готовности, но и умения собирать доказательства, вести наблюдение, работать под прикрытием. Именно в этот период Егор начал понимать, что в системе есть свои тёмные стороны: некоторые операции завершались «по-тихому», а отдельные фигуранты оказывались вне досягаемости закона.
Переломный момент настал в 27 лет, когда в его отдел пришло письмо из FIB с предложением о переводе. Поводом стала его успешная операция по раскрытию сети нелегальных поставок оружия: он не только собрал улики, но и смог выйти на ключевого посредника, что привлекло внимание федеральных агентов.
В 28 лет он официально перешёл в FIB, начав службу в отделе расследований. Его задачами стали крупные дела с федеральным масштабом: коррупция в муниципальных структурах, контрабанда, крупные финансовые махинации. Здесь он быстро понял, что законы работают иначе — важны связи, умение договариваться и способность обходить острые углы, оставаясь чистым на бумаге.
К 29 годам он уже стал заместителем главы отдела. Внешне — образцовый агент с идеальной статистикой и репутацией «человека, который доводит дело до конца». Но внутри он всё чаще допускал компромиссы с законом, оправдывая их необходимостью «ради результата».
Наше время
К 30 годам Егор Харди был уже далеко не тем парнем, который когда-то носил форму патрульного и честно обходил свой участок. Его кабинет в здании FIB находился на шестнадцатом этаже, с панорамным видом на деловой центр Лос-Сантоса. На его столе всегда лежали идеально упорядоченные папки с делами, а в сейфе — документы, которые никогда не попадут в официальные отчёты.
Должность заместителя главы отдела давала ему доступ практически ко всем внутренним операциям бюро. Он знал, какие дела можно довести до суда, а какие нужно «похоронить» в архивах. Знал, чьи телефоны можно прослушивать месяцами, а кого лучше не трогать вовсе. Знал, что иногда проще переписать протокол, чем рисковать раскрытием неудобной информации.
Внешне он оставался образцовым федеральным агентом: всегда при галстуке, сдержанный на совещаниях, безупречный в общении с начальством. Но за этим фасадом скрывался человек, который научился использовать систему в своих интересах. Он понимал, что влияние — это не только служебное положение, но и способность управлять информацией.
Его связи простирались далеко за пределы FIB. Он был знаком с руководителями частных охранных агентств, владельцами строительных компаний, бывшими полицейскими, ушедшими в «серый» бизнес. Он умел сделать так, чтобы нужный человек получил контракт или, наоборот, лишился лицензии. И всё это — в рамках закона… по крайней мере, на бумаге.
Методы Харди стали жёстче. В ходе допросов он не повышал голос, но мог часами задавать одни и те же вопросы, пока подозреваемый не ломался. Он умел «подсовывать» нужные улике место и время, так чтобы даже адвокаты не могли придраться. Если нужно было, мог закрыть глаза на проступки информаторов, лишь бы они продолжали приносить полезные сведения.
В FIB его уважали и побаивались. Одни видели в нём мастера оперативной работы, другие — человека, у которого слишком много тайн. Он никогда не вызывал доверия у новичков, но те быстро понимали: если Харди берёт тебя под своё крыло, ты выживешь в этой системе. Цена — полная лояльность.
К своим тридцати годам он уже не задавался вопросом, где проходит грань между законом и нарушением. Для него существовало лишь одно правило — результат. Если ради него нужно было сломать чью-то карьеру, закрыть глаза на чужое преступление или воспользоваться чужой ошибкой — он не колебался.
Вечерами он часто оставался в офисе один, просматривая материалы дел, которые никогда не попадут в официальные отчёты. Иногда задерживался на крыше здания, глядя на огни города. Он знал, что Лос-Сантос никогда не станет чистым. И чем дольше он работал в FIB, тем яснее понимал: он не очищает город, а лишь управляет хаосом, направляя его туда, куда выгодно ему и тем, кто стоит выше.
Перк 1 — Берет взятки
Ситуация 1:
Егор Харди ведет задержанного по делу о нарушении правил дорожного движения. Нарушитель явно нервничает, понимая, что за вождение в состоянии алкогольного опьянения ему грозит лишение прав. В процессе оформления протокола Харди, наклонившись к нему, тихо говорит, что можно «решить вопрос на месте» и избежать суда. Он оставляет фразу открытой, не называя суммы. Нарушитель сам предлагает деньги, достав их из кармана. Сделка происходит незаметно, без камер и свидетелей.
Ситуация 2:
На допрос к Харди доставляют бизнесмена, пойманного при передаче незаконной партии товара. Доказательства серьёзные, но Харди закрывает дверь кабинета, отключает нагрудную камеру и говорит, что дело можно «заморозить». Он не торопит собеседника, а лишь намекает, что в его положении деньги — лучший аргумент. Бизнесмен сам предлагает крупную сумму, чтобы избежать обвинений.
Перк 2 — Может распоряжаться нелегальным конфискатом в личных целях
Ситуация 1:
Во время рейда Харди вместе с группой агентов задерживает членов мелкой уличной банды. При обыске он находит у одного из них пистолет с подпиленным серийным номером. Вместо того чтобы оформить оружие через официальный склад улик, он кладет его в отдельный пакет без маркировки и прячет в багажник своей личной машины. Позже он передает этот пистолет знакомому информатору для «решения проблем» в обмен на ценную информацию.
Ситуация 2:
На складе вещдоков Харди получает доступ к партии изъятых наркотиков по делу, которое вот-вот будет закрыто за недостатком улик. Вместо уничтожения он перепаковывает часть товара в чистые контейнеры без опознавательных знаков. Позже, на нейтральной территории, он продает партию знакомому дилеру, соблюдая все меры предосторожности: отсутствие свидетелей, камер и использование автомобиля без номеров.
Перк 3 — Имеет связь с криминальным миром
Ситуация 1:
Харди срывает задержание известного уличного авторитета, предупредив его о готовящейся операции. Он делает это не напрямую, а через знакомого информатора, передав ему сообщение зашифрованным способом. Авторитет в долгу не остается и позже предоставляет Харди список номеров телефонов конкурирующей банды, что помогает ему «закрыть» несколько громких дел и укрепить собственный авторитет в отделе.
Ситуация 2:
В баре на окраине города Харди встречается с лидером небольшой криминальной группировки. В неформальной беседе они договариваются: Харди будет «закрывать глаза» на мелкие операции группировки, а те, в свою очередь, будут передавать ему информацию о крупных поставках оружия, которые идут через их территорию. Таким образом Харди убирает конкурентов группировки, а сам получает ценные данные для повышения раскрываемости.
Перк 4 — Изъятие оружия и запрещённых веществ
Ситуация 1:
При задержании группы наркоторговцев Харди аккуратно изымает у одного из них автомат и несколько пакетиков с порошком. Он упаковывает всё в zip-пакеты, подписывает, но позже, наедине, вскрывает их, чтобы изучить содержимое. Он запоминает маркировку и способ фасовки, чтобы в будущем легче находить и связывать партии наркотиков с конкретными поставщиками.
Ситуация 2:
На блокпосту Харди останавливает фургон с подозрительными пассажирами. При досмотре находит два револьвера и сумку с запрещенными препаратами. Всё аккуратно изымается и фиксируется в пакетах. Однако уже в участке Харди под предлогом дополнительной проверки вскрывает пакеты, осматривает оружие на предмет переделок и снимает отпечатки. Он оставляет данные себе, чтобы при случае «привязать» оружие к нужным людям.
Перк 5 — Допрос с пристрастием
Ситуация 1:
Егор Харди получает подозреваемого по делу о крупной партии оружия. Улики против него слабые, но Харди уверен, что тот знает, где находится склад. Вместо стандартного допроса он приглашает второго проверенного агента и устраивает продолжительный «разговор» в закрытой комнате без камер. Подозреваемого держат в стрессовой обстановке: яркий свет в глаза, постоянные повторяющиеся вопросы, угрозы длительного заключения. В итоге мужчина ломается и рассказывает всё, включая имена и адреса.
Ситуация 2:
В отдел попадает член мелкой группировки, задержанный с краденым автомобилем. Харди понимает, что это хороший шанс добраться до их лидера. Вместо оформления задержания он переводит подозреваемого в отдельное помещение, где вместе с напарником ведёт допрос с применением давления — громкие звуки, имитация присутствия других заключённых, готовых «разобраться» с ним. Через пару часов задержанный соглашается дать показания в обмен на защиту.
Перк 6 — Унизительные пытки
Ситуация 1:
Во время задержания мелкого грабителя Харди решает преподать «урок». На глазах у его друзей он заставляет задержанного танцевать, угрожая, что в противном случае отправит его в камеру к опасным заключённым. Задержанный, не желая рисковать, выполняет приказ, что вызывает смех у свидетелей.
Ситуация 2:
На облаве по наркоторговцам один из пойманных начинает грубо оскорблять Харди. Вместо того чтобы просто вывести его, Харди заставляет его отжиматься на мокром асфальте под проливным дождём, объясняя это как «проверку на адекватность». Остальные задержанные молчат, видя, что с ним спорить бессмысленно.
Перк 7 — Поломка и срыв нагрудной камеры
Ситуация 1:
При задержании члена крупной банды Харди понимает, что придётся применять жёсткие методы, которые не стоит фиксировать. Перед тем как вывести задержанного из машины, он незаметно срывает с него нагрудную камеру, бросает её на асфальт и наступает ногой. Официальная версия — камера якобы упала и разбилась во время борьбы.
Ситуация 2:
Во время операции по задержанию наркоторговцев Харди замечает, что один из подозреваемых ведёт скрытую запись на личную камеру. Подойдя вплотную, он демонстративно снимает устройство, ломает крепление и бросает в лужу, оправдываясь тем, что техника мешала «безопасному проведению ареста».
Итоги:
Пол: Мужской
Дата рождения: 14.04.1995
Фото: https://postimg.cc/zLd6s9nK/754ac155
Национальность: Американец
Место рождения: Лос-Сантос, штат Сан-Андреас
Вес - 90 кг | Рост - 180
Телосложение: Крепкое, атлетичное, с выраженной мышечной массой
Образование: Высшее юридическое образование (Университет Лос-Сантоса), выпускник Полицейской Академии штата Сан-Андреас
Характер: Замкнутый, дисциплинированный, методичный. Склонен к жёстким и однозначным решениям.
Детство
Егор Харди родился 14 апреля 1995 года в Лос-Сантосе, в обычной семье, далёкой от политики и высоких должностей. Его отец, Александр Харди, работал водителем городского автобуса, а мать, Марина Харди, была медсестрой в районной поликлинике. Семья жила в небольшом доме на окраине города, в тихом, но не самом благополучном районе. Там жизнь шла своим чередом: соседские дети гоняли мяч во дворе, пожилые женщины обсуждали новости на лавочках, а редкие полицейские патрули проезжали мимо, не задерживаясь.
Егор был единственным ребёнком в семье, поэтому всё внимание родителей доставалось ему. Отец часто брал его с собой в гаражи, где ремонтировали автобусы, и учил элементарным вещам — как закручивать гайки, проверять масло, держать инструмент правильно. Мать, в свою очередь, приучала его к порядку и заботе о людях: если во дворе кто-то падал и разбивал колено, Егор знал, что делать, потому что дома уже умел промывать рану и наклеивать пластырь.
В раннем возрасте он был спокойным и послушным ребёнком, не проявлял чрезмерной активности, но и не был замкнутым. Он любил слушать истории отца о разных пассажирах автобуса — от веселых школьников до ворчливых стариков. Эти рассказы помогали ему узнавать о разных сторонах жизни, хотя тогда он воспринимал их просто как забавные случаи.
В пять лет родители отправили его в детский сад неподалёку от дома. Егор быстро подружился с другими детьми, но не выделялся лидерскими качествами. Он не был заводилой, но и не держался в стороне — умел находить общий язык с разными ребятами. Любимой частью дня для него были прогулки на улице и рисование. Особенно он любил рисовать машины и автобусы — во многом под влиянием отца.
В школу он пошёл в 2002 году, в возрасте семи лет. Учёба давалась ему в целом легко, особенно точные предметы: математика, геометрия. Он быстро схватывал суть задач и умел находить решения, но при этом писал диктанты с ошибками — грамматика давалась труднее. Учителя отмечали, что он внимателен на уроках, но не всегда выполняет домашние задания полностью — иногда предпочитал выйти во двор поиграть в футбол.
Во дворе у него была своя компания друзей, с которыми они часто катались на велосипедах, играли в прятки, устраивали небольшие «соревнования» на скорость. Иногда они заходили в местный продуктовый магазин, где Егор мог подолгу стоять у полок с игрушечными машинками, мечтая, что когда-нибудь купит себе настоящую.
Семья жила скромно. Отпусков на курортах не было — летом чаще ездили к бабушке в сельскую местность за пределами Лос-Сантоса. Там Егор проводил недели, бегая по полям, помогая бабушке носить воду и ухаживать за огородом. Эти поездки он вспоминал особенно тепло, ведь там не было шума города, а вечерами можно было сидеть у костра и слушать, как взрослые рассказывают истории.
В возрасте девяти лет Егор начал увлекаться настольными играми и пазлами. Мать купила ему набор «Конструктор-полицейский участок», и с тех пор в его играх часто появлялись фигурки «полицейских» и «преступников». Он строил маленькие сцены задержаний, не задумываясь тогда, что через много лет сам окажется по ту сторону реальной системы правопорядка.
К 11–12 годам он стал более самостоятельным: мог сам ездить на автобусе к друзьям, ходить в магазин, готовить себе простые блюда. Родители доверяли ему, но всегда напоминали, что нужно быть осторожным — Лос-Сантос был городом, где даже в благополучных районах можно было оказаться не в то время и не в том месте.
Детство Егора прошло без серьёзных трагедий или драм. Он рос в обычной, трудолюбивой семье, окружённый заботой, но без особых излишеств. На тот момент он мечтал о простой взрослой жизни: иметь свою машину, хорошую работу и, возможно, когда-нибудь стать механиком, как отец. Он ещё не подозревал, что впереди его ждёт совсем другой путь.
Юность
В 2008 году, когда Егору исполнилось 13 лет, он поступил в восьмой класс. Подростковый возраст стал для него периодом перемен: характер становился более независимым, а взгляды — острее. Дворовые игры постепенно отошли на второй план, их заменили вечерние прогулки с друзьями, разговоры о будущем и первые мелкие конфликты с родителями.
В школе он всё ещё держался на среднем уровне — успевал по математике и физике, но в гуманитарных предметах по-прежнему были трудности. Особенно тяжело давалась литература: длинные произведения он дочитывал только потому, что требовала программа, а сочинения писал сухо и по делу. Учителя говорили, что он «слишком прагматичен» для подростка, но сам Егор считал, что просто не любит тратить время на то, что не приносит пользы.
В 14 лет у него появился первый подработок — по вечерам он помогал соседу в автосервисе. Там он мыл машины, подавал инструменты и иногда даже выполнял простые работы вроде замены масла. Оплата была символическая, но Егор гордился тем, что зарабатывает свои деньги. Отец поддерживал эту инициативу, говоря, что «работа с техникой — хорошая школа дисциплины».
В этот же период он начал уделять внимание спорту. На школьных уроках физкультуры он не всегда был первым, но проявлял упорство. По совету отца записался в секцию бокса при местном спортзале. Первые тренировки давались тяжело — после спаррингов он приходил домой с синяками и головной болью, но упорно продолжал. К 16 годам он уже уверенно держался на ринге и научился не только атаковать, но и рассчитывать свои действия, избегать ненужных травм.
Друзья у него были разные. Среди них встречались и те, кто тянулся к уличной жизни: вечерние посиделки у подъезда, спорные знакомства, легкие нарушения правил. Егор не участвовал в серьёзных нарушениях, но умел находить общий язык с такими людьми. Он не осуждал их, но и не стремился полностью войти в их круг — предпочитал держаться на границе, наблюдая и запоминая, кто на что способен.
В 15 лет Егор начал задумываться о будущем. Родители настаивали на том, чтобы он получил образование, которое даст стабильную работу. Отец видел его в техническом колледже, мать — в медицинском, но сам Егор уже присматривался к силовым структурам. Интерес к полиции появился постепенно: он читал новости о задержаниях, смотрел документальные передачи о работе детективов и иногда фантазировал, как сам участвует в операциях.
Летом после девятого класса он принял решение — пойдёт в старшие классы, чтобы затем поступить в университет, а оттуда уже искать путь в правоохранительные органы. Это решение не было спонтанным: он понимал, что без образования будет сложно. Родители поддержали его, хотя мать волновалась, что служба в полиции опасна.
В старших классах Егор стал более собранным. Он по-прежнему не был отличником, но стал лучше готовиться по предметам, которые считал важными: обществознание, право, история. Учитель обществознания, заметив его интерес, предложила ему участвовать в школьных дебатах на тему законности и правопорядка. На дебатах Егор не был красноречивым оратором, но умел чётко формулировать мысли и опираться на факты.
В 17 лет он окончил школу с неплохими результатами и твёрдым намерением продолжать учёбу. Он уже знал, что хочет поступать в Университет Лос-Сантоса на направление, связанное с правом. Причины были просты: юридическое образование давало бы не только шанс попасть в полицию, но и понимание того, как работает закон изнутри.
Юношеский период Егора закончился без громких происшествий, но с чётким осознанием цели. Он не был героем школьных историй, не искал славы, но шаг за шагом формировал фундамент для будущей карьеры. Впереди его ждала взрослая жизнь, полная испытаний, и первый серьёзный выбор — как именно войти в мир, где закон и порядок часто существуют только на бумаге.
Взрослая жизнь
В 2013 году, отметив восемнадцатилетие, Егор подал документы в Университет Лос-Сантоса на факультет «Юриспруденция и правоприменительная практика». Выбор был осознанным: он понимал, что знание законов даст ему преимущество в любой силовой структуре, а заодно откроет двери в карьеру, о которой он мечтал с подростковых лет.
Поступление далось нелегко. Конкурс был высоким, особенно на дневное отделение. Егор тщательно готовился к вступительным экзаменам: каждый вечер повторял обществознание, историю, основные правовые термины. В день экзаменов он держался спокойно, отвечая чётко и без лишних слов. Итог оказался удачным — он был зачислен.
Первые два курса оказались для него испытанием. Лекции по теории права и конституционному строю давались легко, но академические дисциплины вроде философии или риторики вызывали скуку. Тем не менее, он понимал, что пропускать нельзя, и добросовестно отрабатывал каждое задание.
На третьем курсе он устроился на подработку в городскую службу охраны. Дежурства в ночных сменах, патрулирование торговых центров и складов — всё это стало его первой настоящей практикой работы в сфере безопасности. Именно там он впервые столкнулся с ситуациями, где нужно было быстро принимать решения: от бытовых конфликтов до задержания воров. Это укрепило его уверенность в выборе будущей профессии.
К концу учёбы Егор уже твёрдо знал, что хочет попасть в полицейскую академию. В 22 года он подал документы, прошёл собеседование и начал готовиться к физическим нормативам. Испытания были серьёзными: бег на длинные дистанции, силовые упражнения, тест на выносливость. Благодаря спортивной базе из школьных лет и занятиям боксом он прошёл их с первого раза.
Академия стала для него вторым домом. Ранние подъёмы, строевая подготовка, учёба по уставу, тактические тренировки, стрельба — всё это он воспринимал как вызов. Однокурсники быстро заметили, что Егор не из тех, кто ищет дружбы или поддержки. Он держался особняком, сосредоточенный на своих задачах. Инструкторы ценили в нём дисциплину и способность действовать без лишних эмоций.
В 24 года он получил назначение в LSPD, в патрульный отдел. Первые годы службы прошли в рутине: патрулирование улиц, разбор мелких правонарушений, дежурства на массовых мероприятиях. Но Егор не ограничивался обязанностями патрульного — он изучал отчёты по серьёзным делам, наблюдал за работой следователей, перенимал опыт.
В 26 лет его перевели в отдел по борьбе с организованной преступностью. Здесь он столкнулся с более сложными делами: наркоторговля, нелегальный бизнес, рэкет. Работа требовала не только физической готовности, но и умения собирать доказательства, вести наблюдение, работать под прикрытием. Именно в этот период Егор начал понимать, что в системе есть свои тёмные стороны: некоторые операции завершались «по-тихому», а отдельные фигуранты оказывались вне досягаемости закона.
Переломный момент настал в 27 лет, когда в его отдел пришло письмо из FIB с предложением о переводе. Поводом стала его успешная операция по раскрытию сети нелегальных поставок оружия: он не только собрал улики, но и смог выйти на ключевого посредника, что привлекло внимание федеральных агентов.
В 28 лет он официально перешёл в FIB, начав службу в отделе расследований. Его задачами стали крупные дела с федеральным масштабом: коррупция в муниципальных структурах, контрабанда, крупные финансовые махинации. Здесь он быстро понял, что законы работают иначе — важны связи, умение договариваться и способность обходить острые углы, оставаясь чистым на бумаге.
К 29 годам он уже стал заместителем главы отдела. Внешне — образцовый агент с идеальной статистикой и репутацией «человека, который доводит дело до конца». Но внутри он всё чаще допускал компромиссы с законом, оправдывая их необходимостью «ради результата».
Наше время
К 30 годам Егор Харди был уже далеко не тем парнем, который когда-то носил форму патрульного и честно обходил свой участок. Его кабинет в здании FIB находился на шестнадцатом этаже, с панорамным видом на деловой центр Лос-Сантоса. На его столе всегда лежали идеально упорядоченные папки с делами, а в сейфе — документы, которые никогда не попадут в официальные отчёты.
Должность заместителя главы отдела давала ему доступ практически ко всем внутренним операциям бюро. Он знал, какие дела можно довести до суда, а какие нужно «похоронить» в архивах. Знал, чьи телефоны можно прослушивать месяцами, а кого лучше не трогать вовсе. Знал, что иногда проще переписать протокол, чем рисковать раскрытием неудобной информации.
Внешне он оставался образцовым федеральным агентом: всегда при галстуке, сдержанный на совещаниях, безупречный в общении с начальством. Но за этим фасадом скрывался человек, который научился использовать систему в своих интересах. Он понимал, что влияние — это не только служебное положение, но и способность управлять информацией.
Его связи простирались далеко за пределы FIB. Он был знаком с руководителями частных охранных агентств, владельцами строительных компаний, бывшими полицейскими, ушедшими в «серый» бизнес. Он умел сделать так, чтобы нужный человек получил контракт или, наоборот, лишился лицензии. И всё это — в рамках закона… по крайней мере, на бумаге.
Методы Харди стали жёстче. В ходе допросов он не повышал голос, но мог часами задавать одни и те же вопросы, пока подозреваемый не ломался. Он умел «подсовывать» нужные улике место и время, так чтобы даже адвокаты не могли придраться. Если нужно было, мог закрыть глаза на проступки информаторов, лишь бы они продолжали приносить полезные сведения.
В FIB его уважали и побаивались. Одни видели в нём мастера оперативной работы, другие — человека, у которого слишком много тайн. Он никогда не вызывал доверия у новичков, но те быстро понимали: если Харди берёт тебя под своё крыло, ты выживешь в этой системе. Цена — полная лояльность.
К своим тридцати годам он уже не задавался вопросом, где проходит грань между законом и нарушением. Для него существовало лишь одно правило — результат. Если ради него нужно было сломать чью-то карьеру, закрыть глаза на чужое преступление или воспользоваться чужой ошибкой — он не колебался.
Вечерами он часто оставался в офисе один, просматривая материалы дел, которые никогда не попадут в официальные отчёты. Иногда задерживался на крыше здания, глядя на огни города. Он знал, что Лос-Сантос никогда не станет чистым. И чем дольше он работал в FIB, тем яснее понимал: он не очищает город, а лишь управляет хаосом, направляя его туда, куда выгодно ему и тем, кто стоит выше.
Перк 1 — Берет взятки
Ситуация 1:
Егор Харди ведет задержанного по делу о нарушении правил дорожного движения. Нарушитель явно нервничает, понимая, что за вождение в состоянии алкогольного опьянения ему грозит лишение прав. В процессе оформления протокола Харди, наклонившись к нему, тихо говорит, что можно «решить вопрос на месте» и избежать суда. Он оставляет фразу открытой, не называя суммы. Нарушитель сам предлагает деньги, достав их из кармана. Сделка происходит незаметно, без камер и свидетелей.
Ситуация 2:
На допрос к Харди доставляют бизнесмена, пойманного при передаче незаконной партии товара. Доказательства серьёзные, но Харди закрывает дверь кабинета, отключает нагрудную камеру и говорит, что дело можно «заморозить». Он не торопит собеседника, а лишь намекает, что в его положении деньги — лучший аргумент. Бизнесмен сам предлагает крупную сумму, чтобы избежать обвинений.
Перк 2 — Может распоряжаться нелегальным конфискатом в личных целях
Ситуация 1:
Во время рейда Харди вместе с группой агентов задерживает членов мелкой уличной банды. При обыске он находит у одного из них пистолет с подпиленным серийным номером. Вместо того чтобы оформить оружие через официальный склад улик, он кладет его в отдельный пакет без маркировки и прячет в багажник своей личной машины. Позже он передает этот пистолет знакомому информатору для «решения проблем» в обмен на ценную информацию.
Ситуация 2:
На складе вещдоков Харди получает доступ к партии изъятых наркотиков по делу, которое вот-вот будет закрыто за недостатком улик. Вместо уничтожения он перепаковывает часть товара в чистые контейнеры без опознавательных знаков. Позже, на нейтральной территории, он продает партию знакомому дилеру, соблюдая все меры предосторожности: отсутствие свидетелей, камер и использование автомобиля без номеров.
Перк 3 — Имеет связь с криминальным миром
Ситуация 1:
Харди срывает задержание известного уличного авторитета, предупредив его о готовящейся операции. Он делает это не напрямую, а через знакомого информатора, передав ему сообщение зашифрованным способом. Авторитет в долгу не остается и позже предоставляет Харди список номеров телефонов конкурирующей банды, что помогает ему «закрыть» несколько громких дел и укрепить собственный авторитет в отделе.
Ситуация 2:
В баре на окраине города Харди встречается с лидером небольшой криминальной группировки. В неформальной беседе они договариваются: Харди будет «закрывать глаза» на мелкие операции группировки, а те, в свою очередь, будут передавать ему информацию о крупных поставках оружия, которые идут через их территорию. Таким образом Харди убирает конкурентов группировки, а сам получает ценные данные для повышения раскрываемости.
Перк 4 — Изъятие оружия и запрещённых веществ
Ситуация 1:
При задержании группы наркоторговцев Харди аккуратно изымает у одного из них автомат и несколько пакетиков с порошком. Он упаковывает всё в zip-пакеты, подписывает, но позже, наедине, вскрывает их, чтобы изучить содержимое. Он запоминает маркировку и способ фасовки, чтобы в будущем легче находить и связывать партии наркотиков с конкретными поставщиками.
Ситуация 2:
На блокпосту Харди останавливает фургон с подозрительными пассажирами. При досмотре находит два револьвера и сумку с запрещенными препаратами. Всё аккуратно изымается и фиксируется в пакетах. Однако уже в участке Харди под предлогом дополнительной проверки вскрывает пакеты, осматривает оружие на предмет переделок и снимает отпечатки. Он оставляет данные себе, чтобы при случае «привязать» оружие к нужным людям.
Перк 5 — Допрос с пристрастием
Ситуация 1:
Егор Харди получает подозреваемого по делу о крупной партии оружия. Улики против него слабые, но Харди уверен, что тот знает, где находится склад. Вместо стандартного допроса он приглашает второго проверенного агента и устраивает продолжительный «разговор» в закрытой комнате без камер. Подозреваемого держат в стрессовой обстановке: яркий свет в глаза, постоянные повторяющиеся вопросы, угрозы длительного заключения. В итоге мужчина ломается и рассказывает всё, включая имена и адреса.
Ситуация 2:
В отдел попадает член мелкой группировки, задержанный с краденым автомобилем. Харди понимает, что это хороший шанс добраться до их лидера. Вместо оформления задержания он переводит подозреваемого в отдельное помещение, где вместе с напарником ведёт допрос с применением давления — громкие звуки, имитация присутствия других заключённых, готовых «разобраться» с ним. Через пару часов задержанный соглашается дать показания в обмен на защиту.
Перк 6 — Унизительные пытки
Ситуация 1:
Во время задержания мелкого грабителя Харди решает преподать «урок». На глазах у его друзей он заставляет задержанного танцевать, угрожая, что в противном случае отправит его в камеру к опасным заключённым. Задержанный, не желая рисковать, выполняет приказ, что вызывает смех у свидетелей.
Ситуация 2:
На облаве по наркоторговцам один из пойманных начинает грубо оскорблять Харди. Вместо того чтобы просто вывести его, Харди заставляет его отжиматься на мокром асфальте под проливным дождём, объясняя это как «проверку на адекватность». Остальные задержанные молчат, видя, что с ним спорить бессмысленно.
Перк 7 — Поломка и срыв нагрудной камеры
Ситуация 1:
При задержании члена крупной банды Харди понимает, что придётся применять жёсткие методы, которые не стоит фиксировать. Перед тем как вывести задержанного из машины, он незаметно срывает с него нагрудную камеру, бросает её на асфальт и наступает ногой. Официальная версия — камера якобы упала и разбилась во время борьбы.
Ситуация 2:
Во время операции по задержанию наркоторговцев Харди замечает, что один из подозреваемых ведёт скрытую запись на личную камеру. Подойдя вплотную, он демонстративно снимает устройство, ломает крепление и бросает в лужу, оправдываясь тем, что техника мешала «безопасному проведению ареста».
Итоги:
- Берет взятки
- Может распоряжаться нелегальным конфискатом в личных целях
- Имеет связь с криминальным миром
- Изъятие оружия и запрещённых веществ
- Допрос с пристрастием
- Унизительные пытки
- Поломка и срыв нагрудной камеры
Последнее редактирование:
